Из истории военно-полевой кухни

300 лет армейской кухни. Новинки Первой мировой войны

Признаюсь, несколько задержался с выпуском очередного материала, ну да ничего. Тем более что, будучи в поездках, кое-что наснимал, и это кое-что станет еще ого-го каким что надо!

Итак, в прошлой статье мы остановились как раз перед Первой мировой войной и для нас еще была предшествующая ей Русско-японская.

Так как Русско-японская война уже была затронута, то и останавливаться на ней не очень хочется, ибо чем она для нас была интересна, то я уже расписал.

Остается только добавить/повторить, что Русско-японская война стала местом дебюта двух архиважных составляющих военного быта. А именно консервов и полевой кухни.

С консервами все просто, хорошо, когда они есть, и крайне плохо, когда их нет. Вот на Дальнем Востоке, где шли бои, консервов не было. Они просто не успели на войну, застряли на сортировочных станциях, пропуская перед собой боеприпасы и пополнение.

Увы, но это так. Сотни тысяч банок консервов остались на путях Транссиба. Но бардак – это, как известно, нормальное состояние армии, так что не удивляемся.

Вторая премьера – это полевая кухня. И вот тут я немного поподробнее пройдусь.

Вначале была армейская печь на колесах. Это еще со времен Наполеона пошло. Вот как она выглядела:

Это немецкая полевая духовая печь. В других странах все было точно также устроено. Печь на колесах, предназначенная для выпечки хлеба и/или сушки сухарей.

Вроде бы от идеи печки на колесах до того, чтобы вставить в оную печь котел – один шаг. А вот нет, этот шаг делали больше 100 лет.

Кстати, не зря говорят, что массово полевые кухни первыми появились в России. Считается, что первый поход с применением кухонь состоялся в 1900 году, когда русские части ходили в Китай на подавление восстания.

Фотографий этого похода фактически не сохранилось, но вот вам, пожалуйста, более ранние фото. Датированы они 1897 годом, и ярко иллюстрируют то, что у императорского семейства и прочих августейших особо уже на тот момент были вполне себе мобильные центры приготовления пищи.

На фото запечатлена явно подрессоренная кухня с навесом и многоконфорочной печью для приготовления различных блюд.

Первой массовой полевой кухней в русской армии стала кухня системы Михаила Боголюбского.

Считаю, что именно эта кухня стала первой массовой. Вообще первенство принадлежит кухне, которую изобрел Юлиан Парчико в 1877 году, но его кухонь было выпущено около десятка. Кухни Паричко использовались в русско-турецкую войну 1877-1878 годов, однако распространения не получили.

В результате в 1898 году на снабжение русской армии был принят “походный очаг” системы Боголюбского. Очаг представлял собой кастрюлю-скороварку с герметичной крышкой на винтовых замках, сблокированную с дровяной топкой и установленную на одноконную двуколку.

В 1904 году кухня Боголюбова был усовершенствована полковником русской армии Турчаниновым. Случилось нечто ужасное, но русское военное ведомство весьма оперативно приняло на вооружение и запустило в серию “Военно-походную кухню-самовар” Турчанинова.

Кухня Турчанинова успела к войне. И в это время российская армия была единственной армией мира, оснащенной полевыми кухнями. Это уже после русско-японской войны начали передирать идею кто во что горазд…

Кухня Турчанинова имела сперва один котел, но почти сразу было внесено изменение, и котлов стало два. Вот оно, «щи да каша»!

На снимке видно, что кухня двухкотловая. Плюс из двуколки она быстро стала четырехколесной, обзавелась передком, на котором разместился ящик, где было удобно хранить запас дров, шумовки и прочие полезности.

Кухню Турчанинова, оказавшуюся настолько удачной, клепали аж до 1941 года практически без изменений. Этим занимался Сормовский вагонный завод в Петербурге.

После Русско-японской войны кухнями начали обзаводиться и другие армии. Естественно, японцы, которые получили некоторое количество наших кухонь в качестве трофеев. И немцы, чьи представители бывали на Маньчжурском фронте и привезли оттуда восторженные отзывы об этой новинке.

В 1906 году в Германии объявили конкурс на лучший образец походной кухни, в котором победила специально закупленная для изучения кухня Турчанинова.

Но естественно, на снабжение германской армии был принят один из собственных образцов. В отличие от российской кухни, он имел не два, а три котла, да еще и отдельную духовку для выпечки.

Немецкие солдаты прозвали этот агрегат “гуляшканоне” — “гуляшная пушка” за его сходство с артиллерийской упряжкой.

В 1909 году свою полевую кухню, также трехкотловую, ввели в австрийской армии.

Пусть никого не смущает русские солдаты возле кухни. Кухня австро-венгерская, маркировка на передке сохранена. Просто наши одолжили. Или отжали. Трофей, в общем, получился.

А для солдат всех остальных европейских армий еду в полевых условиях продолжали готовить на кострах.

Правда, с началом Первой мировой все бросились догонять умных, спешно сооружая полевые кухни. Французы, итальянцы, британцы, американцы…

А наши тем временем пошли еще дальше!

Быстро стало понятно, что у полевой кухни есть свои недостатки. Небольшая пропускная способность, например, и непогода, которая мешала готовить еду.

Была спроектирована и даже прошла испытания кухня на базе железнодорожного вагона!

Кухня прошла испытания, да, но в целом стало не до нее. Хотя мысль была интересной.

Вообще, кухням уделялось много заслуженного внимания. В Первую Мировую войну их охотно фотографировали, так как кухни позволяли это неспешным фотоаппаратам того времени, да и по кухням не так часто прилетало от противника.

Кухням начали давать инструкции.

Это уже советская инструкция, но тем не менее.

В целом же, в Первую Мировую кухня состоялась, как неотъемлемая часть поддержки любого рода войск.

Солдат может быть сколь угодно храбр, обучен, вооружен и оснащен, но если он еле на ногах стоит от голода – грош ему цена.

Именно это и доказала большая война.

Поговорим о нормах?

В принципе, по сравнению с Русско-японской, нормы довольствия не изменились, и рядовому бойцу русской армии полагался такой ежедневный рацион:

700 граммов ржаных сухарей или килограмм ржаного хлеба;
100 граммов крупы (в суровых условиях Сибири или Севера — 200 граммов);
400 граммов свежего мяса или 300 граммов мясных консервов;
20 граммов сливочного масла или сала;
17 граммов подболточной муки;
6,4 грамма чая;
20 граммов сахара;
0,7 грамма перца;
250 граммов свежих или около 20 граммов сушеных овощей.

Смесь сушеных овощей (капуста, морковка, свекла, репа, лук, сельдерей и петрушка), предназначалась для приготовления супов.

Картофель все также считался суповым овощем и распространен не был. Рис по-прежнему, как «крепящий» продукт, был под негласным запретом и выдавался совсем уж в крайних случаях.

Во время религиозных постов мясо в русской армии заменялось рыбой (в основном не морской, как сегодня, а речной, часто в виде сушеных снетков) или грибами (в щах), а сливочное масло — растительным. В пост до 200 граммов увеличивался крупяной паек, и крупы добавлялись в постные первые блюда, невзирая на то, что это было: щи или картофельный суп.

Общий вес всех продуктов, съедаемых солдатом в день, приближался к двум килограммам, калорийность — более 4300 ккал. Это неплохо выглядит сегодня, это неплохо смотрелось и в те годы.

Например, в германской армии паек тянул всего-навсего на 3500 ккал, а вот в армии Британской империи — более чем на 4500.

В условиях начавшейся войны пайки солдат вначале были еще более увеличены, в частности, по мясу — до 615 граммов в день, но когда война перешла в затяжную фазу, пайки откатили на прежний уровень.

Более того, проблемы с подвозом продуктов питания в ту же Галицию вынудили русских интендантов заменять свежую убоину солониной.

Стоит отметить, что, по многочисленным мемуарам участников Первой мировой войны, фактически до начала революционного хаоса 1917 года военному ведомству удавалось поддерживать нормы питания солдат. Да, качество ухудшалось, это так.

Но некий Рубикон – это год 1915-й.

Дело тут было не столько в разорении деревни и продовольственном кризисе, что творилось у немцев, даже вспоминать не стоит, не то что сравнивать. В основном проблемой в снабжении стали все те же дороги, точнее, их отсутствие.

Интенданты должны были подгонять на фронт от Лифляндии до Болгарии стада бычков и привозить по колдобинам сотни тысяч тонн муки, овощей и консервов. Основной проблемой было не найти и заготовить, а сохранить и доставить.

Поэтому ситуации, подобные привозу гнилого мяса на броненосец «Потемкин», были явлением частым и не всегда только из-за злого умысла и воровства интендантов.

Непросто было даже с солдатским хлебом, продуктом вроде бы простейшим.

Рецепт того хлеба был до безобразия прост: мука, дрожжи, соль и вода. Никаких яиц, никакого масла. Однако, еще в русско-японскую войну стало понятно, что одно дело – снабжать хлебом войска, находящиеся в более-менее обитаемой части мира, и совсем другое – в степях Манчжурии.

По мере ухудшения снабжение на сцену снова выходил сухарь. А с ним и привычные уже желудочно-кишечные заболевания. Невкусную «сухарную» жизнь в полевых условиях несколько скрашивали консервы. Опять же, если их доставили солдатам. Но консервы были, и они были весьма хороши.

Для нужд армии промышленность выпускала несколько их разновидностей в «жестянках» цилиндрической формы: «жареная говядина», «рагу из говядины», «щи с мясом и кашей», «горох с мясом». Причем, качество «царской» тушенки отличалось в выгодную сторону от советских, а тем более нынешних консервов, о чем я уже писал.

В целом, по мере ухудшения дел на фронте и забардачивания военного ведомства, ухудшалась и ценность пайка, и его качество. Энергетическая ценность суточной дачи продовольствия нижнего чина упала до 3150 калорий, причём с января 1915 года и до окончания войны она постоянно снижалась.

Размер мясного пайка, как наиболее важного элемента рациона, не был исключением. На Северо-Западном фронте, к примеру, по приказу от 17 мая 1915 года устанавливались дневные нормы в 1/2 фунта мяса, четверть фунта солонины и… все. Да, никто не отменял возможности докупать недостающее на местах и за свой счет, но ведь не у всех этот счет был.

Хотя во многих воспоминаниях рассказывалось об офицерах, которые закупали за свои средства провиант для солдат. Но то какие офицеры были…

С 7 (20) апреля 1916 года и до конца войны мясной паёк составлял 1/2 фунта мяса, «причём было разрешено засчитывать в счёт мяса рыбу, а также мясные отходы».

В целом, согласно теории выдающегося историка М. В. Оськина, это уже было дно, за которым неминуемо следовал бы развал армии. Что, в общем-то, и произошло. И сколько угодно можно обвинять Троцкого и его агитаторов, но 200 граммов мясных отходов – это, простите, 200 граммов мясных отходов.

С такими пайками не воюют. С такими пайками проигрывают.

Оськин М. В. Русская армия и продовольственный кризис в 1914–1917 гг.
Армеев В. Щи да каша — пища наша.

« Развитие военно – полевой кухни»

До образования регулярной армии в начале XVIII века государство не заботилось об армейском продовольствии. Продукты солдаты добывали сами, покупая их на жалование у жителей тех мест, где проходила служба. Такое положение дел, усложнявшееся во время военных действий, было до 1700 года, до того времени когда Петр I издал указ «О заведовании всех хлебных запасов ратных людей Окольничему Языкову, с наименованием его по сей части Генерал – Провиантом».

После этого события ровно через 5 лет – 18 февраля 1705 года, государь – реформатор впервые определил точную норму “хлебного жалованья” своих солдат. Любопытно, что прежде чем утвердить такие нормы довольствия, государь Петр Алексеевич сам целый месяц питался строго по ним.

Первые военные повара появились у запорожских казаков. Как правило, обоз, с провиантом и посудой, выдвигался по маршруту раньше войска, и прибыв на место стоянки обозники и кашевары начинали готовить еду, чтобы прибывшие роты могли сразу поесть. Готовить пищу впрок и перевозить ее уже готовой или сварить с ночи, чтобы у солдат был завтрак, возможности не было — посуда была, как правило, медная и хранить в ней продукты было нельзя. В войсках под предводительством Суворова был найден относительный выход из положения — утром солдаты кипятили воду и размачивали в ней сухари. Это и был весь быстрый солдатский завтрак.

Централизованное и организованное питание появилось только во время Русско – Японской войны. Тогда была опробована походная кухня полковника Антона Турчановича, которую сам изобретатель называл «универсальный переносный очаг». Патентный документ от 8 марта 1904 года свидетельствовал, что «военно – походная кухня – самовар», или «универсальный переносный очаг», описанный Турчановичем не имеет аналогов. И уже перед Первой мировой войной практически все армии мира обзавелись походными полевыми кухнями.

В начале Второй мировой войны было создано Главное Управление Тыла Красной армии, которое среди прочего утверждало положение о продовольственном довольствии солдат. В 1943 году были учреждены нагрудные знаки для поощрения воинов тыла, в том числе и знаки «Отличный повар» с изображением походной кухни «Турчановича» и «Отличный пекарь» с изображением хлебопекарной печи и колосьев пшеницы.

В День Победы, чтобы отдать должное своим родственникам – дедушкам и бабушкам, которые рисковали своей жизнью, освобождая от оккупантов родную отчизну, приготовьте, отдыхая на природе, какое-нибудь солдатское блюдо как знак благодарности за то, что мы родились и выросли в свободной и мирной стране.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Тема: « Развитие военно – полевой кухни»

Выполнил: Калмыков Александр Александрович

Руководитель: Исакова Оксана Викторовна

У походного костра каша с дымом.
Отгорел костер дотла.
Время – дыбом.
Повару за шестьдесят,
век не старит.
До сих пор ещё солдат кашу варит.

Доказали мы тогда
всем на деле –
не напрасно в те года кашу ели.
– Нам всегда бы мир и лад,–
всяк гутарит.
«Ай, да вкусную солдат кашу варит» .

Ко Дню освобождения города Ровеньки
от фашизма 17 февраля 1943 года

Из истории военно-полевой кухни

До образования регулярной армии в начале XVIII века государство не заботилось об армейском продовольствии. Продукты солдаты добывали сами, покупая их на жалование у жителей тех мест, где проходила служба. Такое положение дел, усложнявшееся во время военных действий, было до 1700 года, когда Петр I издал указ «О заведовании всех хлебных запасов ратных людей Окольничему Языкову, с наименованием его по сей части Генерал – Провиантом».

Ровно через 5 лет – 18 февраля 1705 года, государь – реформатор впервые определил точную норму “хлебного жалованья” своих солдат.

Нижним чинам было положено в месяц на человека:

муки – 30 кг (или хлеба печеного 37 кг, или сухарей 22,7 кг); крупы гречневой или овсяной – 3,1 кг; приварочного денежного довольствия – 1 руб. 47 коп.; для покупки мяса и соли – по 72 коп.

О том, что и сколько можно было купить на эти деньги, позволяет судить такой показатель: в 1718 году за фунт (около 410 г) “говяжьего доброго мяса” в самом дорогом тогда городе России – Санкт – Петербурге – платили 1,5 копейки, а за фунт “говядины средней” – 1 копейку. Интересно, что свиное сало стоило в 5 раз дороже – 5 копеек за фунт. Фунт блинов, испеченных из гречневой муки, обошелся бы воину в 1 копейку. За осетрину и белужину, которую маркитанты в петровскую эпоху привозили прямо в расположение полков, царь повелел требовать с солдат не более 5 копеек за фунт. Фунт икры “засольной” не мог быть продан служивому дороже, чем за 7,5 копеек, а цена пуда (16,38 кг) этого деликатеса ограничивалась “потолком” в 3 руб.

Любопытно, что прежде чем утвердить такие нормы довольствия, государь Петр Алексеевич сам целый месяц питался строго по ним.
Организовывались солдатские артели, артельщики получали продукты у выборных заведующих питанием офицеров, а затем сообща готовили себе еду в походных котлах на кострах.

Первые военные повара появились у запорожских казаков, где в каждом курене на 150 казаков был один повар и несколько поварят. Готовили они в медных котлах, «ударом» по которому повар извещал о готовности еды.

Как правило, обоз, с провиантом и посудой, выдвигался по маршруту раньше войска, и прибыв на место стоянки обозники и кашевары начинали готовить еду, чтобы прибывшие роты могли сразу поесть. Готовить пищу впрок и перевозить ее уже готовой или сварить с ночи, чтобы у солдат был завтрак, возможности не было — посуда была, как правило, медная и хранить в ней продукты было нельзя. В войсках под предводительством Суворова был найден относительный выход из положения — утром солдаты кипятили воду и размачивали в ней сухари. Это и был весь быстрый солдатский завтрак. Со временем появились чугунные котлы.

Согласно старой русской военной поговорке «Щи да каша — пища наша» — эти два блюда действительно были основными и готовились повсеместно. И, как в русской народной сказке «Про солдата и кашу из топора», повара пытались изобрести какие-то новые блюда, чтобы немного разнообразить рацион. Но было это довольно сложно — в армии Российской империи солдаты, в том числе и повара из числа солдат, не знали норм снабжения и не могли их проверить. Многие продукты просто не доходили до кухни в том виде и объеме, в котором они полагались, а некоторые не доходили вообще. По казенной раскладке на ужин полагались только крупа и сало — многого из этого набора не приготовишь, да и что-то вкусное — тоже, поэтому, кто мог, предпочитал на свои деньги что – нибудь купить.

До середины XIX века в России не строили казарм — солдат и офицеров размещали на постой в хатах крестьян и городских дома. Приказ императора Николая I гласил: «Отпускать хозяевам от казны продукты для постояльцев», но на деле получалось все не так, как планировалось. Хозяин дважды в неделю получал по 200 граммов мяса на каждого из постояльцев или получал стоимость деньгами, а остальные продукты должен был поставлять сам в счет уплаты налогов. Но хозяева старались сэкономить, вынуждая служивых самим заботиться о довольствии.

Централизованное и организованное питание появилось только во время Русско – японской войны. Тогда была опробована походная кухня полковника Антона Турчановича, которую сам изобретатель называл «универсальный переносный очаг». Патентный документ от 8 марта 1904 года свидетельствовал, что «военно – походная кухня – самовар», или «универсальный переносный очаг», описанный Турчановичем не имеет аналогов.

Кухня Турчановича позволяла приготовить всего за четыре часа борщ, кашу и чай на роту солдат числом 250 человек. Эта походная кухня вызвала интерес у европейских военных атташе, прикомандированных к полевой русской армии в Маньчжурии. И уже перед Первой мировой войной практически все армии мира обзавелись походными полевыми кухнями.

Антон Фёдорович Турчанович ( 1854—1943, город Брацлав, Немировский район Винницкой области) — офицер русской армии, изобретатель первой русской полевой кухни на колёсах. Выходец из обедневших дворян.

Военную службу начал рядовым в 1875 году. Участвовал в русско-турецкой войне. В 1878 году за мужество, проявленное под Плевной, был награждён Георгиевским крестом и произведён в унтер-офицеры, а затем в прапорщики. После окончания военного училища стал подпоручиком. В момент, когда им окончательно овладела идея армейской кухни на колёсах, он служил в чине подполковника в местечке Тульчин.

Сначала в военном министерстве предложение восприняли без особого энтузиазма. Но после вмешательства главного интенданта генерал-лейтенанта Феликса Ростковского в 1903 г. первые образцы подвижных кухонь поступили на войсковые испытания.

Кухня, имевшая очень простую конструкцию, малый вес и позволявшая приготовить борщ, кашу и чай на роту солдат (250 человек) за четыре часа, была с признательностью принята офицерами и солдатами. Теперь готовить пищу можно было не только на привалах, но и на ходу. Костры больше не демаскировали позиции. Топлива, а главное, времени для приготовления пищи требовалось меньше.

В 1904 году с началом русско-японской войны все изготовленные к тому времени кухни образца Турчановича были отправлены в действующую армию. В 1907 году Министерство торговли и промышленности Российской империи выдало Антону Федоровичу Турчановичу патент на его изобретение.

Уже во время Первой мировой войны все войска были обеспечены этими кухнями. Они же «провоевали» в Советской армии и всю Вторую мировую войну.

Антон Федорович Турчанович в 1915 году вышел в отставку в чине полковника.

В 1909 году на маневрах французской армии русские генералы увидели, что в полевых условиях французские солдаты разводят костры и подвешивают котелки на шомполах. Словом, то, что делали русские военные части несколько лет назад. Россияне сделали союзникам подарок — передали образцы походных кухонь и техническую документацию на них. Вскоре разработали полевые кухни австрийцы и немцы. Тогда же появилась официальная специальность военного повара, прикрепленного к кухне. «Кормильцы» не только обеспечивали солдат питанием, но и спасали беженцев и беспризорников, помогали рабочим и раненым.

Следует отметить, что на полевых кухнях и пекарнях поварами работали люди в возрасте, не пригодные к строевой службе и не принимающие участия в боевых действиях, но готовящих пищу для солдат и при обстреле, и при бомбардировках. А интерес иностранцев к изобретению объяснялся тем, что французские, австрийские, немецкие и прочие войска останавливались в городах, где обязательно были казармы с кухней. Туда они возвращались после военных действий, там стояли по несколько дней. Необходимости в полевых кухнях не возникала.

Первая полевая кухня была на лошадиной тяге и представляла собой металлическую дровяную печь с высокой трубой и котлами. Каждый котел имел самостоятельную топку, один был предназначен для первых блюд (190 л), второй — для вторых (130 л).

Позже в полевой кухне появился даже бак с краном, в котором варили кофе (молотый или суррогатный) и духовки для жарки пирогов. Вода в огромном котле такой кухни закипала за 40 минут. Перевозилась такая кухня на двуколке, там же везли и запас продовольствия, посуду, дрова и раскладной стол.

Колеса, рама, оглобли, ящик для дров, раскладной стол и подножка для повара были выкрашены в темно-зеленый цвет.

Однако, Турчанович не был первым, кто озаботился изобретением передвижной кухни. В конце XIX века русский купец Юлиан Паричко разработал несколько проектов походных кухонь, некоторые из которых использовались во времена русско – турецкой войны. Но когда война кончилась об изобретении Паричко забыли. Однако, в 1888 году, были введены первые полевые пекарни, где пекся хлеб из ржаной и пшеничной муки (тесто было очень простым — вода, мука, дрожжи и соль) и сушились сухари. Позже, в годы Первой мировой войны, была создана автомобильная кухня. В октябре 1917 года в войсках было более сотни «автокухонь».

вот так выглядела вагонная кухня

В начале Второй мировой войны было создано Главное Управление Тыла Красной армии, которое среди прочего утверждало положение о продовольственном довольствии солдат.

Была создана специальная служба, в ведомстве которой находились склады, кухни и поставки продовольствия. Военно-полевой кухне уделялось огромное внимание, потому что питание и медицинское обслуживание во время военных действий значили гораздо больше, чем в мирное время.

В 1943 году были учреждены нагрудные знаки для поощрения воинов тыла, в том числе и знаки «Отличный повар» с изображением походной кухни «Турчановича» и «Отличный пекарь» с изображением хлебопекарной печи и колосьев пшеницы.

В указе Президиума Верховного Совета СССР говорилось, что право награждения этими нагрудными знаками предоставлено «командирам полков и соединений, начальникам отделов продовольственного снабжения армии, начальникам управлений продовольственного снабжения фронтов и военных округов, и начальнику Главного управления продовольственного снабжения Красной армии».

Знаком «Отличный повар» награждали за «отличное приготовление вкусной, разнообразной пищи в боевой обстановке, быстрой доставки горячей пищи и чая бойцам, использования местных источников витаминов и зелени».

За время Великой Отечественной войны знаками отличных поваров и пекарей было отмечено 33 тысячи бойцов.

В самом начале Великой Отечественной войны было потеряно и захвачено более семи тысяч полевых кухонь, что привело к увеличению нагрузки на оставшиеся — кухня на 190 человек теперь кормила 270. В действующую армию передали почти все кухни из военно-учебных заведений и из тыловых военных округов. В тылу и на фронте умельцы – жестянщики клепали походные кухни из любых металлических баков, котлов и бидонов. Но кухонь все равно не хватало, тем более что они обеспечивали питанием не только действующую армию, но и бригады, рывшие окопы и противотанковые рвы, эвакуированных и рабочих оборонных предприятий.

В первые же дни войны выяснилось, что кухни – автоприцепы слишком тяжелы и не могут поспевать за частями. Поэтому в 1941—1942 годах в войсках широкое распространение получили самодельные очажные кухни. Эти сооружения снова возили на повозках или на санях.

Повар одного из подразделений Западного фронта Т.А. Кожухов (август 1943 г.)

Из истории военно-полевой кухни

Кушать хочется всем, даже солдатам, участвующим в боевых действиях. Нет,конечно, непосредственно в бою кусок в горло не лезет, однако в перерывах всегда просыпается дикий голод. Поэтому полноценное обеспечение продуктами питания — важнейший вопрос, который в нашей стране решен успешно. Но так ли оно было всегда?

Разумеется, нет. Классическая военно-полевая кухня появилась не так уж давно, претерпела множество изменений и теперь полностью соответствует принятым мировым стандартам. Но путь её был довольно долгим. И именно об этом мы вам и расскажем.

Прелюдия

Изначально на Руси централизированых военно-полевых кухонь не было в принципе. Солдаты получали плату, а что дальше было — командиров не волновало. Нашел, у кого купить еды — молодец. Не нашел — спи голодным. Или мародёрствуй. Так что местное население солдат, мягко говоря, не жаловало. Что касается еды, то каждый готовил сам для себя, что серьёзно повышало шансы случайно спалить с таким трудом добытую кашу и лечь спать голодным.

Но в 1700 году Пётр Первый издал указ, согласно которому в армии появлялись военные снабженцы, которые производили централизованные закупки и распределяли провизию между бойцами. Тогда же были введены нормы пищевого довольства, которое, разумеется,различалось у различных видов войск и военных званий. Офицеры всегда и получали больше, и кушали лучше. Кроме того, устанавливали закупочные цены на продукты для военных нужд. И если раньше с солдат драли втридорога, то теперь это делать было уже нельзя под страхом закона.

Забавный факт — перед окончательным утверждением нормативов питания император сам опробовал их на себе, месяц питаясь нормированными сухпайками. Вот бы и наших депутатов, утверждающих прожиточный минимум и минимальную потребительскую корзину, заставить НА СЕБЕ это всё испытывать. Но они, увы, не хотят.

Первые профессиональные «кашевары», в обязанность которых входила готовка жратвы и на своих товарищей, появились, как ни странно, у казаков. Ну любят хохлы вкусно покушать — вот и ввели должность кашевара, который ничем другим и не занимался. На 150 бравых бойцов приходился один кашевар с парой помощников. И ничего, вполне справлялись.

Начало

Армия росла, снабжение улучшалось, но готовить продолжали в медных котлах. А они, сволочи, тяжелые, громоздкие, пища в них быстро портится и вообще. Терпение закончилось в 1896 году, когда Военное министерство объявило конкурс на создание полноценной военно-полевой кухни. Требования были следующие: мобильность, лёгкость, эффективность, возможность готовить одновременно несколько блюд, возможность поддерживать готовые блюда в разогретом состоянии. На конкурс пришло около 15 проектов, однако победителем был признан проект фирмы «Крыштовъ, Брунъ и С-нъ».

Конструкция состояла из двух частей, на отдельных колёсных базах. Первая часть изготавливалась из дерева, служила для хранения продуктов и оборудовалась сиденьем для кучера. Вторая часть — медный котёл, заключенный в стальной корпус и дополнительно укреплённый асбестом. Там же дровяная топка с отводящей трубой. Раздельная колёсная база была снабжена каучуковыми демпферами. Ёмкость котла — 25 ведер (примерно 300 литров). Время закипания воды — час-полтора, а приготовления каши — два с половиной часа.

Впоследствии выяснилось, что конструкция неустойчивая, тяжелая, сильно колеблется при при движении по пересеченной местности и вообще, далеко не идеал. Поэтому начали разрабатывать новые проекты, среди которых наиболее успешной стала военно-полевая кухня полковника Турчановича.

Расцвет

Антон Турчанович начал служить с 1875 года, начиная с рядового. В 78 году был награждён Георгиевским крестом и произведён в унтер-офицеры. Служил успешно, в отставку ушел в чине полковника. То есть мужик непосредственно сталкивался с особенностями солдатского быта, поэтому прекрасно знал, на какие моменты нужно обратить внимание. И он, как никто другой, прекрасно понимал минусы уже имеющихся военно-полевых кухонь, поэтому и решил разработать собственный проект. У него это получилось и в 1907 году новые военно-полевые кухни были испытаны на полях русско-японской войны. Успех был фееричным.

Улучшения заключались в следующем: использование нескольких котлов вместо одного большого, существенное облегчение веса за счёт более активного использования алюминия, отказ от двухкомпонентной структуры, расширение колёсной базы, и ряд других изменений. Всё это позволяло быстро перемещаться на новые позиции и готовить полноценный обед на 250 человек за 4 часа.

Конструкция оказалась настолько удачной, что прошла практически без изменений всю Первую и всю Вторую Мировые войны. Разве что вносились небольшие коррективы в связи с техническим прогрессом — замена колёс с деревянных на резиновые, например.

В 1909 году, несколько военно-полевых кухонь Турчановича были переданы союзникам России по Первой мировой, поскольку у них подобного снаряжения не было. Идея настолько понравилась европейцам, что они на основе этого проекта начали создавать свои вариации. Даже немцы во время Второй Мировой использовали кухни, основанные на российских разработках.

Но прогресс на месте не стоит, поэтому в современной российской армии используют военно-полевые кухни новейших образцов, о которых мы расскажем в следующий раз.